Ruines as antibiotics

Когда на нашей улице появляется новый дом, мы всегда жалеем разрушенный старый, даже если в нем невозможно было жить. Начинаем любить вещь тогда, когда ее запах сменится
с заводского на личный. Когда из-под слоя краски пробьется другой, а штукатурка облезет. Только тогда она обретает историю и включается в нашу жизнь.
Плесень может быть поразительно красива и, разъедая основу, создает новые чудесные узоры и формы не менее хрупкие, чем сама материя которую разрушает. Она же, портя пищу, вырабатывает спасительный антибиотик.
В этом проекте мы берем плесень в соавторы, предоставляя ей возможность достроить за нас волшебный замок. Из хлеба мы строим макет сталинской высотки, ее собирательный образ, накрываем прозрачным колпаком, а дальше отпускаем свою скульптуру, произведение, в самостоятельную жизнь – просто наблюдая, какие формы она примет сама. Хрущевскими методами мы возводим сталинские формы, предоставляя возможность «излишествам» нарости самим.
Вокруг самоукрашающегося замка висят орнаменты (принты), чья математическая выверенность разрушена ими самими, они прорываются один сквозь другой, создавая новые, иррациональные узоры, напоминающие и плесень, и слои ободранных обоев. В них мерещатся фигуры и силуэты, внесенный в орнамент хаос, разрушив один порядок, тут же достраивает другой.
В этой работе мы взаимодействуем с несколькими табу и культурными страхами.
На самом глубинном, животном уровне, мы пытаемся преодолеть страх смерти и разрушения — с одной стороны беря разрушение в соавторы, с другой давая возможность разрушительной силе стать силой созидательной — неподвижный объект разрушаясь обретает кинетическую энергию, меняется, живет.
Следующее табу — социально приобретенное: во времена советского детства послевоенное поколение привило нам особе отношение к хлебу — выкинуть, испортить хлеб до сих пор кажется кощунственным, при том что в настоящее время гораздо кощунственнее например портить бумагу, или выкидывать пластик.
И третья проблема — профессиональная — взаимоотношения автора и произведения,
мы отдались на волю произведению, не зная точно как оно обрастет, каким оно в конечном итоге станет. К тому же вся инсталляция — хлебная башня и принты наклеенные прямо на стену, вмонтированные в интерьер — получилась невещественная – ее нельзя продать, отдать, переместить, она может существовать только в виде самой себя в этом месте и времени.

In this project we co-operate with the mould, giving it an opportunity to build for us it's magic castle. We build a bread model of Moscow high-rise building, cover it with a glass hood, and then leave the rest of the work to the mould.
Mould can be an amazingly beautiful. Eroding basis, it creates the new wonderful forms not less fragile than the materia it destroys. Spoiling the food — it develops saving antibiotic.

Around the selfdecorating building we hang ornaments (prints), whose mathematical calibratins destroyed by themselves. Ornaments burst one through another, creating new, irrational patterns resembling mould or ragged layers of wallpaper.